Сигареты и кофе

Слегка улыбнувшись в фронтальную камеру своего мобильного, так, чтобы выглядело чуть игриво и маняще, я нажала на кнопку. Взглянула на фото — результат мне нравился, это лицо счастливого и беззаботного человека. Выбрала из меню пункт «отправить по ММС» и долго колебалась, уставившись на его имя в списке контактов. Аааа, к чёрту! Всегда можно сказать, что нажала на кнопку случайно. Ну и что, что фото — он может и не отреагировать, там ведь не ясно, где именно я сняла его. Затянулась новой сигаретой. «Вот сейчас докурю эту, песня закончится, и пойду к метро».

Во дворе было безлюдно и тихо, но я этого не слышала из-за наушников, подсоединённых к телефону, который вот уже в третий раз повторял одну и ту же песню. Наконец я затушила сигарету о бетонную ступеньку парадного, расчесала волосы пальцами, достала из сумочки зеркальце, бросила на своё отражение быстрый взгляд… и замерла. Он стоял прямо позади меня. Я этого и не ожидала, и жаждала одновременно. Резко обернулась — вот же он, стоит на пару ступеней выше, так что мой взгляд упирается в его колени. Поднимаю глаза вверх — смотрит спокойно и невозмутимо, неужели даже не удивлён?

— Привет, давно ты здесь? — и сразу же его голос поднимает волну внутри меня, и всё всплывает на поверхность из тёмных глубин моего существа. Протягивает свою руку раскрытой ладонью вверх:

— Не замёрзла тут сидеть? Сегодня прохладно, идём.

Хватая его за кончики пальцев, словно утопающий хватается за соломинку, послушно встаю и, как завороженная, следую за ним. Придерживает передо мной дверь парадного (да, манеры ему не изменяют!), вызывает лифт.

— Почему не предупредила, что приедешь? Меня ведь могло и не оказаться дома.

— Я вообще-то не собиралась тебе звонить, просто решила прогуляться поблизости.

— И ноги сами привели сюда? Или не ноги, а то, что между ними? — нагловато ухмыляется.

— Отвечай! — узнавая эти его властные нотки в голосе, молчу — ответить нечего, да и самообладания не хватает. Он всего лишь приподнимает моё лицо за подбородок, слегка проводит большим пальцем по нижней губе, поглаживает им возле уголка моего рта, а у меня начинает сладко сосать под ложечкой.

Заходим в квартиру, я несмело топчусь в прихожей, пока он запирает дверные замки на несметное количество оборотов. Сбрасывает свою обувь, отходит на пару шагов, ожидая, пока я разуюсь. Наклоняюсь вниз, лицом к двери, вожусь с застежками туфель, долго не могу справиться, дрожь в пальцах мешает сделать всё быстро.

И тут чувствую, как его рука опускается на мой зад, чуть поглаживая его. Замираю на мгновение, но, стараясь не подавать виду, что меня это хоть как-то волнует, наконец справляюсь с пряжками и хочу уже распрямить тело, но вторая его рука ложится мне на спину, удерживая меня в таком положении.

— Не надо спешить. Я хочу убедиться, что ты не соврала на счёт того, что просто прогуливалась и не собиралась заходить ко мне. Посмотрим, что на тебе под платьем, — и не успеваю я произнести даже слова протеста, как он задирает мой подол, обнажая ягодицы, прикрытые кружевом трусиков.

— Мммм, так вот как приличные девушки нынче выходят на прогулку — в трусиках с дырочками в самых неприличных местах! Лучший выбор для «просто прогулки», правда?

От этих слов я вспыхиваю как маков цвет, как хорошо, что он этого пока не видит! Потянув за бантик на трусиках, заставляет меня распрямиться, поворачивает к себе лицом и, проведя ладонью по моим волосам, выносит вердикт:

— За своё враньё и за то, что явилась без предупреждения, будешь наказана. По 15 ударов за то и за другое. Удары будешь считать. Собьёшься со счёта — начнём заново. Раздевайся.

Скрывается в комнате, я лишь слышу его поступь, как он двигается вдоль стены, наверное спешно прибираясь. Я стою как вкопанная, не зная, как поступить правильно в этой ситуации — раздеваться самой, когда он там? Ну уж нет. Почему он меня не разденет сам? Я же не на экзекуцию сюда пришла, я вообще могу сейчас отпереть чёртов замок и просто уйти. Эта мысль проскакивает в голове за долю секунды, одновременно с ответом на неё: «Нет, никуда ты не уйдёшь, ты же сама хочешь этого, сука, ты именно за этим здесь». Мысленные метания прерывает его голос:

— Сюда иди, — и я несмело захожу в комнату.

Он стоит возле дивана, в одних джинсах. Журнальный столик предусмотрительно отодвинут в сторону, чтобы мои пятки не бились об него, когда я буду на этом диване принимать от него это… наказание? милость? Так и не сумев определиться, нервно сглатываю застрявший в горле комок, робко смотрю на него.

— Ты будешь раздеваться сама, медленно, так, как умеют это делать шлюхи. Тебе придётся постараться, доставь мне удовольствие. Можешь приступать.

Видя моё замешательство, продолжает:

— Я, конечно, могу тебе помочь, но не обещаю, что буду бережен — сниму с тебя всё так, как сумею. И, боюсь, могу что-то разорвать, например, эти твои лямки и кружева на трусах. И тогда домой тебе придётся возвращаться с голой задницей под платьем. Впрочем, для такой гадкой девочки это не будет чем-то необычным, верно?

Он разваливается на диване, сложив руки на груди крест-накрест, выжидательно уставившись на меня. Я ступаю босыми ногами на ковер, и его длинный ворс приятно щекочет мои пальцы. Расстегнув нижнюю пуговицу жакета, чуть развожу его полы в стороны, касаясь живота сквозь ткань платья. Бросаю дерзкий взгляд на него — мол, не возьмёшь, я могу сделать это! Он криво ухмыляется, бровь его ползёт вверх. Вторая пуговка, третья — снимаю жакет, отбрасываю его на стул. Ладонями провожу по нижней части груди, пока пальцы обеих рук не встречаются. Слегка сжимаю мягкую плоть через платье, чуть приподнимаю, провожу по соскам. Даже сквозь одежду видно, как они проступают, мгновенно среагировав… нет, не на мои прикосновения, а на его взгляд, который становится более заинтересованным. Опустив руки, медленно приподнимаю подол платья, тяну его наверх, сантиметр за сантиметром обнажая ноги. Вот уже видны мои трусики, вот уже их резинка, вот мой живот… небольшая заминка на груди, и платье падает к моим ногам, оставляя меня лишь в белье. Разворачиваюсь спиной к нему, вожусь с застёжкой лифчика, но раздаётся его рык с дивана:

— Куда отвернулась, шлюха? Я хочу видеть это, — его голос заставляет меня повернуться лицом снова. Застёжка подалась, и вот уже эта деталь одежды держится только при помощи моих рук.

— Руки подними вверх! — поколебавшись несколько секунд под прямым взглядом его глаз, делаю что велено, бюстик падает на пол, и груди являют себя его взгляду во всём своём бесстыдстве, с напряженными сосками и съёжившимися ореолами.

— Послушная девочка, умница, — похлопывает себя по колену — приглашающий жест.

Когда делаю эти несколько шагов на почти негнущихся ногах навстречу ему, мои груди плавно покачиваются из стороны в сторону, а он не может оторвать от них взор. Это провоцирует новую волну жара в моём теле.

— Трусики снимать совсем или приспустить?

— До колен, и ложись лицом вниз, — встаёт, отходит к шкафу, пока я стягиваю черные кружева с бёдер и устраиваюсь на диване, выискивая удобную позу.

Слышу звяканье пряжки ремня — вот зачем он отходил! Внутри всё сладко замирает от предвкушения. Он подходит ко мне, я не вижу этого, поскольку лицом уткнулась в кожаную обивку дивана, но ощущаю его присутствие совсем-совсем близко. Его ладонь мягко касается моей ягодицы, оглаживает её, переходит ко второй, слегка сминает.

— И не забывай про счёт, — я могу лишь кивнуть головой, хотя не уверена, увидел ли он это движение.

— Ты меня услышала, шлюха?

— Да, сэр! — мне не удаётся вложить в свой ответ должного смирения, звучит несколько нагло и игриво. И сразу же слышу свист полоски кожи, рассекающей воздух. Так неожиданно, без предупреждения. Пугаюсь скорее этого звука, а не обрушивающегося на мой зад удара.

— Дерзишь, значит, тварь?

Запоздало ахаю и на выдохе вскрикиваю: «Раз!». Ненадолго останавливается, давая волнам от этого первого шлепка растечься по всему моему телу. Проводит по ягодице подушечками пальцев, словно изучая оставленный след (я не могу его узреть, но мысленным взором вижу это словно наяву). И тут же — второй удар, уже по другой половинке зада. Я шумно выдыхаю воздух ноздрями, а зубы наоборот сжимаю сильней, боясь выпустить из себя стон. Нет, ещё рано, это будет потом, пока не время.

Далее удары следуют один за другим, последовательно ложась то на левую ягодицу, то на правую. Каждый раз, когда ремень соприкасается с кожей, я вздрагиваю всем телом, мышцы живота сокращаются, а попа непроизвольно сжимается. И этот счёт! Я плююсь словами, иногда срываюсь на крик, и тогда сильнее вжимаю лицо в тёплую кожаную обивку. Несколько раз мне кажется, что я сбилась, но он никак не комментирует это, значит, всё в порядке. Под конец я даже выгибаюсь и вздёргиваю голову вверх, а пальцы рук судорожно пытаются ухватиться за что-нибудь, но нет никаких зацепок, ногти просто проскальзывают по спинке дивана, и я прикусываю собственную руку, попутно замечая на ней что-то горячее и мокрое. Слёзы. Я и не заметила, после какого удара они полились, так просто, без этого едкого пощипывания в уголках глаз, без мучительных попыток их сдержать, легко, как реченька. Всхлипываю в голос, но не от боли или жалости к себе, а потому, что плачу при нём, хотя так не хотела этого.

Удары прекращаются внезапно — неужели уже всё? Откладывает ремень в сторону, и я чувствую его ладонь на своей спине.

— Умница, девочка, иди ко мне.

Осторожно натягивает мои трусики на мой раскрасневшийся зад и привлекает меня к своей груди, и вот уже слёзы капают на его разгорячённую кожу. Я чувствую его крепкие объятия и его запах, дышу им, глубоко втягивая ноздрями, трусь щекой о его сосок. Грудь мокрая, моя щека скользит по его коже. Чуть поворачиваю голову и касаюсь губами этой мокроты, хочу осушить её. Высовываю кончик языка и слегка провожу по её поверхности, ощущая, какая она солёная. Он на мгновение замирает, и мне даже кажется, что вот сейчас он отстранится, но этого не происходит. Языком провожу по тому же месту ещё раз, чуть удлиняя движение, становлюсь чуть смелее, и ещё одно касание, ближе к соску. Он собирает мои волосы в кулак, потягивает их, заставляя мою голову отстраниться и запрокинуться вверх, и я вижу его глаза, потемневшие от желания.

— Скучала по мне, сука?

— Да, — произношу одними губами.

— Я по тебе тоже соскучился, девочка, и по твоему бесстыжему языку, — и он припадает своими губами к моим, нежно касается их, проводит языком, очерчивая контур моего рта, и от этого я чувствую, как тяжёлое тёмное желание распускает внутри моего живота свои щупальца по всему телу, касаясь ими и кончиков пальцев на ногах, и затылка, и ладоней. Мне становится мало воздуха, я раскрываю рот, словно рыбка, выброшенная на берег, но он не даёт мне сделать и вдоха — его язык проскальзывает внутрь меня, сталкивается с моим языком, начинает его посасывать, добиваясь ответной реакции. Опьянённая вкусом его слюны, я безвольно принимаю его ласки, даже не пытаясь вторгнуться в его рот. Наша безумная борьба (вернее, моя безвольная капитуляция) происходит на моей территории.

— А теперь сделай мне приятно, ты знаешь как я люблю.

Медленно, вперив очи в пол, я опускаюсь на колени перед ним, кладу руки на его бёдра и приближаюсь лицом к паху, стараясь уловить аромат его возбуждённой плоти сквозь ткань джинсов. Трусь щекой о ширинку, прохлада металлической молнии приятно касается кончика моего носа. Ладони начинают медленный путь от бёдер к заветной цели, то оглаживая, то чуть сжимая мышцы ног. Добравшись до пуговицы, поддеваю её ноготком, а молния уже сама разъезжается, не в силах противостоять напору его жаждущей освободиться плоти. Целую головку напряжённого члена прямо через ткань трусов, на которых уже проступило небольшое пятнышко смазки. Она чуть подрагивает, а из губ мужчины вырывается глубокий выдох. Я начинаю полизывать это пятно, чувствуя его вкус, и оно становится больше, расплывается от моей слюны. Не в силах больше сдерживаться, приспускаю трусы и стягиваю их вместе с джинсами к ногам. Он не помогает мне — хочет, чтобы я делала всё самостоятельно, показывая тем самым, как сильно я хочу его.

Подрагивающий член предстаёт передо мной во всей своей красе, оплетённый венами, с тёмной блестящей головкой. Я нетерпеливо приближаю к нему свои губы, звонко целую, провожу губами влево-вправо, растирая по ним каплю его смазки. Мелкими поцелуями покрываю весь член от головки до низа, этими же поцелуями возвращаюсь снова наверх, вбираю головку в себя и начинаю сладко посасывать, вытянув губы и стараясь не задевать нежную плоть зубами.

— Какой ебливый ротик у моей девочки! Давай, бери его глубже.

И я нанизываюсь ниже, язык порхает вдоль уздечки, поглаживает и щекочет её, из-за обилия слюны член блестит в свете лампы, а мой рот издаёт чавкающие звуки.

— Моя шлюшка любит сосать хуй, верно? Скажи это! (Порно истории) Я лишь киваю головой вверх-вниз, что совпадает с моими основными движениями, но его такой ответ не удовлетворяет. Оттянув хвост моих волос назад, от забирает от меня это чудесное лакомство и приказывает:

— Скажи, что любишь сосать его. Пока не скажешь, ничего дальше не будет.

Я смотрю на него с мольбой в глазах, пробую склонить голову вниз и снова припасть к его паху, но он держит так крепко, что, кажется, вырвет мои волосы, если я предприму ещё одну попытку. Берёт меня за подбородок, крепко сжимает нижнюю челюсть сильными пальцами и повторяет:

— Давай же, скажи, что любишь сосать мне, и можешь вернуться к делу. Это просто. Повторяй по словам: Я…

— Я.

— ебливая…

— ебливая.

— хуесоска…

— соска, — последнее слово произношу едва слышно, почти одними губами.

Закрываю глаза, не желая смотреть на него, но его рука всё ещё держит мои волосы, и ему ничего не стоит снова запрокинуть лицо своей жертвы кверху.

— Рот открой.

Послушно приоткрываю ротик, сложив из губ букву «О», и он смачно плюёт мне в лицо. Слюна попадает на щёки, губы, стекает в жадный рот.

— Какая же ты шлюха похотливая! — его комментарии распаляют меня едва ли не сильнее, чем действия.

Чувствую, что натяжение волос ослабело, и спешу продолжить. Лицом в пах, торопливо и нетерпеливо облизываю головку, сдвинув крайнюю плоть, делаю вокруг неё «круг почёта», и мой скользкий язык проводит мокрую дорожку по всей длине члена вниз, к его основанию. Сплёвываю себе на ладонь, и перемещаю эту лужицу слюны на его головку, растирая её, лаская, поглаживая. В то же время ртом припадаю к мошонке и начинаю вылизывать его яйца, наслаждаясь их запахом. Он довольно сильно и отрывисто дышит, иногда постанывает, поглаживает мои волосы, убирая непослушные пряди с лица, когда они спадают, мешая ему наслаждаться зрелищем. Вытягивает одну ногу вперёд:

— Я знаю, что твоя дырка уже давно мокрая, разрешаю тереться о мою ногу, пока твой рот занят хуем. Руками себе не помогать!

У меня уже нет ни сил, ни желания сопротивляться, похоть захлёстывает и уносит меня, и я с готовностью принимаю это, как милость. Прижимаюсь к его голени своей промежностью, и сразу понимаю, насколько я действительно намокла. Скольжу вверх-вниз, сжав бёдра, а язык порхает у него в паху, посасывая нежную кожу яичек, иногда полизывая внутреннюю поверхность бедра, ловя капли слюны, не позволяя им коснуться кожаной обивки дивана, пока моя рука ласкает мокрую головку. Второй рукой надрачиваю его член.

— Моя сосочка такая старательная, как будто хочет кончить, — в его словах слышится усмешка.

При мысли о том, что я могу быть не вознаграждена оргазмом, я начинаю яростнее работать ртом и руками, снова сплёвываю себе на ладонь, преданно смотрю ему в глаза и продолжаю.

— О, я чувствую, твоя блядская дырка так и горит, всю ногу мне намочила. Настоящая сука!

Краснею за две секунды до кончиков ушей, представив, как это выглядит его глазами: голодная похотливая девочка в трусиках с открытой промежностью трётся об его ногу, стараясь получить свою дозу радости, не переставая при этом работать ртом и руками.

— Я хочу, чтобы ты кончила вот так, в этом положении, оседлав мою ногу, потому что такие бляди как ты не заслуживают кончать от члена. Эта фраза пронзает меня насквозь своей унизительностью, я чувствую, как губки налились тяжестью, ощущаю, что мои бёдра такие же мокрые от смазки, как и кружева трусиков. Проскальзываю по его голени чуть выше и насаживаюсь ненасытным ртом на член уже до конца. Мокрые ладошки на яйцах, нежно сжимаю пальцами основание члена, и слышу его приказ:

— Давай, соска, кончай! Кончай!

Стискиваю бёдра сильнее, пытаясь поймать нужный ритм, он крепко держит мою голову с полностью погруженным в рот членом, двигается тазом мне навстречу.

— Какой блядский рот! Бляди должны уметь кончать по приказу. Давай, шалава, кончай!

И в этот момент я чувствую себя именно ей, я вся — просто рот, принимающий в себя его, созданный для его ублажения. И мой механизм спускается с тормозов, и я лечу вниз, в бездну, ощущая толчки его семени в горле, глотая и захлёбываясь, расплываясь пятном по его ноге, растекаясь на полу, опустошённая, униженная и возвысившаяся.

Спустя минуту (две? пять? не знаю) ощущения реальности начинают возвращаться ко мне, и вот я уже чувствую, как мой мир снова выстраивается вокруг. Поднимаю на него глаза — откинулся на спинку дивана, блаженно улыбается. Ловит мой взгляд.

— Надо твою попу кремом помазать, чтобы не такие сильные синяки были. А потом я нам сварю кофе. Идёт?