Художница

Сколько я себя помню, я страдал какой-то просто гипер-озабоченностью: в детском саду я зажимал девочек за шкафом и заставлял их показывать мне свои гладкие письки; прелесть онанизма открылась мне лет в 6-7; а сам вид женского влагалища притягивал как необъяснимое божество притягивает к себе своих фанатиков.

С годами «дрочка» стала для меня таким же обыденным явлением как выпить стакан воды с утра или высморкаться в унитаз. Дрочил я везде где только можно — на работе, дома, в гостях у своих друзей и подруг, которые не были в курсе моих «странностей», ну и, конечно же, на улице. Особым удовольствием для меня было встать в кустах возле шкoлы и наблюдать за мaлoлeтками, шагающими на занятия, и как бы ненароком, будто поправляя брюки, ласкать свой стержень, который в такие моменты заводился не столько от вида, сколь от самой ситуации. Хотя вид, признаться, был замечательным: что может быть лучше юных, не опороченных тяготами взрослой жизни детских лиц, точёных нескладных фигурок, которых ещё не испортила беременность, и, конечно же, ПИЗДЫ, тугие сладкие пизды, в которые ещё не ворвался ни один член, а если и ворвался, то явно не больше нескольких, по-подростковому неуклюжих, разов.

Мысль о том чтобы увидеть хоть краем глаза молоденькую пиздёнку не давала мне покоя. Видимо, виной тому мои пикантные воспоминания из детского сада . Несколько раз я приманивал девочек банальными фразами по типу «посмотреть котят» или «насыпать конфеток», но безо всякого на то злого умысла — просто резким движением руки стягивал с них трусы и убегал во дворы. Такие приключения «заводили» меня похлеще всяких наблюдений и потом ещё несколько дней я вдыхал терпкий запах на трусиках в тех местах, которые касались попки и писечки.

В один из своих очередных дней «охоты» я потратил буквально несколько часов на то чтобы найти подходящий мне объект, но всё безтолку. Как назло, то ли из-за тёплой летней погоды, то ли из-за выходных, но на улицах было не протолкнуться от разного рода зевак и случайных прохожих, а потому так глупо рисковать мне не было никакого смысла.

Раздасадованный, я отправился в лес, чтобы немного освежить свои мысли и развеяться. Стоит сказать что лес в моём случае был действительно лес, а не подобие парков, которые натыканы в каждом городе: запах хвои приятно умиротворял, а пропитанная солнцем земля, казалось, источала по истине сказочное тепло.

Спустя час такой прогулки от моего дурного настроения не осталось и следа. «Ну, с кем не бывает? — говорил я сам себе, —в следующий раз я сорву сразу две пары трусиков, а может даже и ухвачу их хозяек забавы ради за половую губку».

Из размышлений меня выбила фигура, маячившая сквозь кусты. Кто это? Подошедши поближе, я раскрыл рот от изумления. На поляне, сразу за кустами, сидела девушка с альбомом и делала какие-то рисунки. На вид ей было лет 18-19, и если бы не её длинные волосы, её легко можно было бы принять за мaльчика. Широкие плечи и узкие бёдра были всё-таки не совсем типичны для девочек таких лет, хотя ножки, облачённые в короткие джинсовые шорты, выдавали тот факт что через пару лет её обладательница превратится в потрясающую шикарную женщину. Прелестный носик-«пуговка» был увенчан большими очками, которые придавали ей какой-то аристократический вид, а на щёчках я разглядел два металлических шарика — ну, уж очень любит молодёжь прокалывать себе всякие места!

Вот эти самые мысли о проколах в других «местах» и заставили мой член наполниться кровью. С пересохшим от вожделения ртом я вытащил свой хуй наружу и принялся дрочить, ощущая столь привычный мне запах смазки.

Девочка тем делом отложила альбом и встала. Я сначала подумал что она меня заметила и сейчас постарается поскорее убежать, но нет, я бы незаметен. Вставши и немного покрутив запястьями, как делают художники после долгих творческих трудов, моя маленькая Ангиссола сделала несколько шагов в сторону и спустила шортики до пят. Она присела писить! Мне казалось, что я даже здесь ощутил терпкий аромат мочи, когда её «пирожок» изверг струйку на опавшую хвою, которая весело журжа как будто играла на солнце как золотая

ниточка.

Я не мог больше держать себя в руках. Я сниму с неё трусики во что бы то ни стало.

С гулко отдающим в ушах сердцем я выскочил из кустов. Неловкая пауза, возникшая на секунду, показалась мне подобием вечности. Интересно, что она думала в тот момент когда ты сидишь на корточках с голой пиздой, а перед тобой стоит взрослый мужик с торчащим членом, с которого падают капли на альбом?

Натянув кожу до предела, так, что залупа, казалось, вылезла наподобие банана, хищно изогнувшись к низу, я начал кончать и прямо на её рисунок. Я не видел что там было изображено, да и мне было не важно — важно только то, что внутри меня клокотал взрыв, мне хотелось орать и выть от наслаждения. Сперма густыми каплями оросила альбом и когда я вернулся к реальности, девочка начала орать, причём это был не просто женский визг, а настоящий крик ужаса и страа.

«Пожалуйста, не трогайте меня, я Вас умоляю!», зарыдала она. Но трогать я её и не собирался. Я хотел её выебать! И даже несмотря на то что я только что излил стакан своей кончи, хуй снова стал подавать признаки «боевой готовности».

Я не знал как мне быть и что делать дальше. Я не ожидал такого поворота событий, но мне однозначно нравилось то что меня боятся и готовы пресмыкаться, ибо кто знает, вдруг я приставлю ей нож к горлу и перепилю голову?

Я бегло оглядел её с ног до головы — боже, она была бесподобна. Эти напуганные, расширенные голубые глаза, в уголках которых уже скопились капельки слёз, короткая маечка, кое-где испачканная следами краски, шорты, так мило скомкавшиемся в области лодыжек, и внутренняя часть бедёр, забрызганная мочой из-за неожиданного падения.

Она тихо скулила и лопотала какой-то бред, а я только и смог что прохрипеть «Я хочу тебя полизать». Ужас в глазах девочки сменился как будто тенью изумления.

— В-в смысле, к-как полиз-зать?!

— В СМЫСЛЕ, Я СКАЗАЛ ЧТО Я ХОЧУ ЛИЗАТЬ ТВОЮ ЕБАНУЮ ПИЗДУ! ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ УЙТИ ОТСЮДА БЕЗ РАЗОРВАННОЙ ЖОПЫ, МИГОМ ЛЕГЛА И ЗАВАЛИЛА СВОЁ ЕБАЛО!

Мой крик оказался весомее всяких аргументов, и она, уже закатившись в конкретный плач, легла на спину в лужу своей же, только что выссаной мочи, и раздвинула ноги. Я с вожделением припал к её дырочке, слизывая с губ и бёдер капли солёной золотистой росы.

Видимо, страх настолько сковал сознание моей юной жертвы, что её пизда не источала столь желанного мной сока. Не считая остаток ссанины, писька была совсем не мокрая, что привело меня в возмущение. «Ах ты тупая ёбаная мразь, может, мне кулаком добыть из твоей дырки смазку?!». Для убедительности я ткнул её в пизду пятернёй, на что она взвыла ещё больше. «ПОЖАЛУЙСТА, УМОЛЯЮ, ТОЛЬКО НЕ ТУДА, Я ЕЩЁ ДЕВОЧКА, ПОЖАЛУЙСТА, ЧТО УГОДНО, ТОЛЬКО НЕ ТРОГАЙТЕ ЕЁ!».

Девственница! Что ж, я такого не ожидал! Обычно в этом возрасте мaлoлeтки уже ебутся во все щели, но мне сие было только на руку. «Вставай раком, обоссанка! Не хочешь давать снимать с тебя целку, буду ебать тебя в жопу».

Видимо, творческая натура действительно дорожила своей пиздой, ибо дважды мне повторять не пришлось и через мгновения она стояла передо мной, прогнувшись всем станом и предоставив взору прелестную упругую попку со сморщенным коричневым «глазиком» посередине. Вынюхав её очко, я влизался в него по самый корень языка, как будто стараясь достать все «сокровища» из недр её прямой кишки.

Плюнув на сраку и немного размазав, я попытался осторожно ввести мизинец ей в анус, но к моему удивлению её срака разлиплась и жадно облепила мой палец. «Ах ты пиздаболка! Говоришь что целка, а у самой жопа как у вокзальной проблядушки!», заорал я и влепил ей через спину такую оплеуху что у меня у самого зазвенело в ушах.

— Оооййй, как больнооо!

— Признавайся, шмара, ебёшься в сраку?

Она отрицательно замотала головой. Я схватил её за волосы, намотал на кулак и резко натянул на себя, попутно уебав ей наотмашь по лицу. Из носа пошла кровь.

— Нет, я не ебусь! Я… игралась с ней.

— Ах ты пидараска, в жопу любишь? Ты в курсе что все кто любят хуи в жопу — пидарасы, — почему-то вспомнилась мне фраза из легендарного фильма, — любишь, сука?! Отвечай!

Она утвердительно закачала

головой, капая кровью и слезами на землю.

— Ну, раз любишь в сраку, то тогда держи подарочек!

Резким движением я развёл половинки её жопки в сторону и с яростью засадил сочащийся смазкой хуй в самую глубину.

Она заорала как будто её насадили на раскалённый кол.

Мне было совершенно похую на её жопу, на то, что она может не выдержать моего накала и порваться, это было лишь дырка для ёбли, дырка без личности человека, в которую я должен был излить своё семя как в общественный туалет.

Навалившись ей на спину, я своим животом ощутил липкость её мочи на заднице и принялся долбить как отбойным молотком. Она кричала, визжала, плакала, слёзы, вперемешку с кровью размазались по её лицу, ногти почернели от земли, которую она царапала в исступлении, а я ебал и ебал, ощущая зарождающийся вулкан в области мошонки. Секунда — и новый взрыв оргазма заставил орать уже меня. В глазах померкло, тело обмякло и мне казалось что я сам излился в её жопу, вместе со своей мутной белёсой жидкостью.

Выпустив из рук её талию, я вытащил измазанный спермой и говном хуй, и вытер ей об волосы. В ней уже было не узнать ту прелестную милую девочку, которая ещё десять минут назад сидела и предавалась рисованию. Это был залитый слезами и кровью, с размазанной тушью, истерзаный кусок мяса. Просто пизда, просто очко для моего наслаждения. Очки были разбиты и заляпаны грязью. Она сидела на коленях и тряслась всем телом, содрогалаясь от безмолвной истерики.

Только сейчас я заметил что в её маленьких грудях были вставлены штанги пирсинга, а потому я с садистским удовольствием остервенело вырвал их по очереди. Она завизжала от нестерпимой боли и повалилась на землю, обхватив себя руками.

«Сейчас я помогу тебе умыться, а то ты вся зарёваная!», усмехнулся я и принялся ссать ей на ебло, размазывая и без того отвратительное зрелище и нарочито стараясь попасть по соскам, в которых торчали кровотачащие ранки.

Я застегнул штаны, и принялся наскоро шарить по поляне чтобы не оставить ненароком какие-нибудь свои личные вещи (меньше всего бы мне хотелось оказаться в тюрьме за изнacилoвание, знаете ли!) и почему-то мой взгляд привлёк её альбом, который уныло валялся возле художественных инструментов. Машинально схватив его под мышку, я, выбрав самую толстую кисть из набора, до отказа засунул её в пизду своей юной целке, и провернул там несколько раз. По ляжкам девочки побежала кровь. Дело было сделано. Я обещал не ебать её хуем во влагалище, но ведь про кисти слова не было .

С тех пор прошло уже полгода. По городу быстро распространились слухи про маньяка, который насилует малолетних девочек, а ублюдочные СМИ, как обычно, для наглядности напридумывали пару-тройку трупов, но фортуна мне улыбналась — наказания я не понёс.

Лист с рисунком из альбома, который я унёс с того дня, я повесил на стену, в знак памяти. Там был изображён автопортрет моей юной художницы и, по иронии судьбы, капли спермы попали ровно на её лицо — такое же юное, такое же красивое как в жизни…

…наверное, именно в тот момент я понял что мне определённо нравится искусство!