Багира

— Привет! Меня зовут DD, 43 года, живу в Энске, работаю программистом, женат, двое детей. А тебя как зовут? – начал я переписку на Мамбе с хозяйкой анкеты под ником «Багира».

— Багира! – тут же уточнила, — пантера Багира из «Маугли». – И задала, как понимаю, свой излюбленный вопрос для начала общения, — ты же смотрел этот мультик? Кто ты по «Маугли»?

Я не люблю ассоциировать себя с представителями растительного и животного мира, но игру подхватил:

— Тогда я Балу! Медведь Балу!

— Удивительно! – откликнулась она. – Я думала, тут одни обезьяны и тигры водятся.

— Несите бремя белых, — ответил я вроде бы невпопад, но она поняла. И мы начали общаться.

Позже я узнал, конечно, ее настоящее имя – самое обычное имя современной русской женщины, но в моей памяти и соответствующей графе блокнотика она так и осталась Багирой.

Оказалась же она в наших краях вот каким образом. Некий олигарх местного значения выкупил у областных властей старый «свечной» заводик, давно и прочно находящийся в глубокой заднице. И вместо того, чтобы раздербанить оборудование, сдать в цветмет и свалить на Канары, как это водится среди компрадорской буржуазии, решил модернизировать его, для чего пригласил из центральной России группу специалистов нужного профиля и дал им карт-бланш с единственным условием: к намеченному сроку завод должен заработать. Багира была в той группе технологом, но производственные процессы в нашем личном общении занимали минимум времени, близящийся к нулю. Зато с большим воодушевлением любительницы экскурсий она рассказывала, как ей нравятся красоты нашей природы и местные достопримечательности. Достаточно объективно относилась и к особенностям юго-восточного мужского менталитета: без розовых, но и без черных очков.

О своей личной жизни особо не распространялась. В разводе, дочь-школьница (в данный момент на попечении ее родителей), живет в областном центре Черноземной полосы России, где удалось зацепиться и остаться после окончания вуза. Сама же родилась и окончила шкoлу даже не в райцентре, а сельской глубинке. Любопытно, что Багира считала предосудительной любую связь замужней женщины, но если она свободна, то почему бы пантере не поохотиться на досуге?

Потом мы назначили личную встречу… которая по досадному недоразумению сорвалась. В основном, по ее вине, хотя и моя оплошность присутствовала: не позвонил в нужное время, понадеялся на авось, ведь почувствовал спинным мозгом некую нестыковку в дате. А в Багире поселился комплекс вины — как же, я предпринял ради нее достаточно долгую поездку, а свидание не состоялось, и я уехал несолоно хлебавши (разубеждать не стал, естественно). И она стала заверять меня, что при следующем моем посещении Эмска она обязательно со мной увидится.

Не знаю, действительно ли решающим фактором оказалась початая банка домашнего варенья или Багира давно уже определилась, но когда мы стали подбирать удобное кафе (почему-то ее не устраивало, чтобы я подъезжал и забирал ее от ворот проходной, а значит, нужно было подыскать такое место, к которому она сама смогла бы прибыть самостоятельно), одним из вариантов я озвучил ужин в домашних условиях. И уловив ее колебание (я привлекателен, вы чертовки привлекательны, etc), соблазнил бонусным чаепитием: пусть и с пакетиковым чаем, но зато с ореховым вареньем. Еще более интересным бонусом оказался адрес квартиры, где нам предстояло увидеться. Здание, в котором она находилась, было рядом с гостиницей, где когда-то жила их группа внедрения, прежде чем их переселили в ведомственный пансионат, и последней репликой Багиры по телефону было:

— Да, DD, не сомневайся, знаю я и эту улицу, и дом рядом с гостиницей. Работаем до шести вечера, в половине седьмого буду у тебя. Доберусь сама. Жди, я обязательно буду!

В сорок минут седьмого меня начали одолевать смутные подозрения, что опять что-то неладно. Раздавшийся через пять минут звонок Багиры на мобильный в первое мгновение укрепил эти подозрения (ага, звонит, чтобы отменить, что за невезуха, черт побери), но первая же фраза развеяла их напрочь: она спрашивала код домофона, и еще через пару минут постучалась в дверь.

Я представляю, с каким нетерпением ждут читатели описание внешности женщины, взявшей ник «Багира». Оду молодости, стройности, изяществу, гибкости. А некоторые другие небось ожидают увидеть на пороге старую, страшную, странную, неприкаянную особу. Нет, дамы и господа, правда превыше, поэтому честно вам скажу – ни то и ни другое.

Багира была безусловно молода (для меня): 35 по анкете и не больше 38 в реале. Багира была однозначно худой (по сравнению с моим тогдашним центнером) и объективно стройной для всех, кроме помешавшихся на фитнесе блондинок – вряд ли она весила больше 60 кг при 165-168 см роста. И раз пришлись к слову блондинки, то надо обязательно сказать, что Багира была жгучей брюнеткой, скорее похожей на уроженку наших мест (возможно, в предках у нее были донские или кубанские казаки), чем жительницу центральной России. Прическа каре с чуть загибающимися кончиками волос обрамляла красивый, чуть удлиненный овал лица, под ниточкой бровей и длинными ресницами блестели озорные черные глаза, и комплект украшений тоже был подобран в тон черно-белой гамме гардероба: агат в серебре. Из этой классической строгости выбивались губы, не то что ярко накрашенные, понимаю, что на самом деле они были еле тронуты розовой помадой, но очень хотелось впиться в них своими, целовать до умопомрачения, и непременно увидеть, как они ходят туда-сюда вдоль ствола члена.

Смелость подзуживала: давай, целуй ее в губы и тащи в комнату! Но опыт принял решение поцеловать в щечку и пригласить на кухню. Где уже был накрыт легкий ужин, перешедший потихоньку в обещанное чаепитие с пресловутым вареньем.

О, как эротично облизывала губки Багира, нахваливая варенье (респект тетушке, надо будет летом намекнуть, чтоб еще пару баночек положила в поклажу). Как натягивалась блузка на тугих грудях Багиры, а благодаря большому банту-украшению на блузке мерещилось отсутствие лифчика и предвкушалось — вот-вот в прорези меж двух пуговиц мелькнет ослепительно белая кожа. Как якобы скромно-стыдливо (а на деле сверкая глазками и кося в мою сторону) она поправляла подол юбки, когда при оживленном разговоре с жестикуляцией он типа задирался выше допустимого. Апофеозом же и предвестником интима стало следующее.

Спросив разрешения, я закурил. Предложил и ей. Она отказалась: «не курю». Потом внезапно попросила сигарету. Я протянул ей пачку, поднес зажигалку, но Багира прикуривать не стала. Вначале она спародировала мою мимику: как я курю, смотрю по сторонам, делаю какие-то жесты, стряхиваю пепел. Получилось очень похоже и смешно. Я расхохотался и подсел поближе. Потом она притворилась светской львицей на дипломатическом рауте, и стала манерно «курить» незажженную сигарету, то оттопыривая мизинец, то выгибая кисть, то теребя бант на груди, имитируя наигранное смущение. Потушив сигарету, и кое-как справляясь с желанием засунуть Багире хуй в рот как можно глубже, я рассказал неприличный анекдот о снохе, которую застукала свекровь при занятии групповым сексом. Теперь расхохоталась она, показала живой картинкой как бы продолжение анекдота, и подвигав губами, якобы для более удобного обхвата сигареты (а на деле доводя меня уже до крайней точки кипения), спросила:

— Ну как, DD, мне идет сигарета во рту?

— Идет, — ответил я, встал, сделал шаг и пригнулся к ней. Остановился в миллиметре от ее губ, взглянул в посерьезневшие глаза и произнес хриплым от вожделения шепотом, — Но кое-что будет смотреться намного лучше!

И тут, как написали бы романисты-сентименталисты, наши уста слились в лобзании. И как добавили бы рассказчики-порнографы, они начали вытворять пируэты, играться языками, имитировать укусы, тискать жадными руками за разные части тела, нащупывая те тесемки, ремни и пуговицы, с помощью которых произошло бы скорейшее высвобождение от одежды, и любовники смогли бы приступить к желанному соитию.

В принципе так и произошло. Единственное, на кухне было тесновато, я подхватил Багиру на руки и утащил в комнату, где и случилось наше раздевание догола (почти). И, боюсь разочаровать читателей, но снова вынужден повторить рефрен насчет правдивости – соития, то есть секса с проникновением, не было. А что же было?

О, что же это было! Это был замечательный отсос, исполненный страстно, ярко, с азартом и огоньком, с реальным мастерством и искренним желанием. Свет в комнате не горел, шторы были задернуты, но в полумраке рубиновым пламенем полыхали губы Багиры и серебряными искорками блестели ее сережки. И, к сожалению, это было слишком хорошо, чтобы продлиться долго! В какой-то миг разум попытался взять верх и тормознуть организм, чтобы продлить удовольствие и разнообразить наслаждение. Но долго томившийся инстинкт с бешеным ревом разъяренного медведя оттеснил ratio на периферию, захотел получить всё и сразу, заставил взять Багиру за маленькие, аккуратные ушки, и забыв все правила приличия, я начал в полном смысле слова ебать ее в рот, подгоняя и без того близкий финал. Она, впрочем, и не была против – заглатывая член на всю возможную глубину, щекотала яйца и под ними, побуждая скорей вырваться потоку спермы.

И он вырвался! Будто белым огнем озарило окрестности, и вспышки кайфа один за другим заставили меня содрогаться в блаженстве оргазма. Затем я свалился на диван (все это время я простоял перед ним, а Багира сосала, усевшись на него и наклонившись вперед), закрыв глаза и пытаясь восстановить дыхание. Почувствовал, что через несколько секунд она легла рядом, прижалась нежной щекой к мохнатой груди, погладила живот, бока, бедра. Прошептала:

— А ты и впрямь как медведь! Тебе понравилось, Балу?

— Да, Багира, очень! – ответил и я, обратившись не по имени, а по нику.

Но еще через пару минут, когда оклемавшись, стал активничать я, и, зацеловав лицо, шею, грудь, попытался параллельно проникнуть рукой под ее так и не снятые трусики, она мою ладонь перехватила и мягко, но решительно сказала:

— Нет, туда не надо. Сегодня нельзя. Ну ты понимаешь…

— Хорошо, как скажешь. А что, если отсюда, — и моя ладонь сделала попытку проникновения с задней стороны трусиков.

Несколько секунд реакции не было, Багира думала, что я просто глажу ягодицы. Но когда мой палец попытался проникнуть между ними, она извернулась, зарычала шутливо и назидательно сказала, подтверждая каждое слово тычком пальца мне по носу:

— А туда нельзя вообще! Нельзя, понял? Нельзя!.. Слушай, пошли пить чай?

— Хорошо, как скажешь, — отозвался я, взял ее в охапку и понес на кухню, пить чай.

Как хорошо пить чай и болтать о том, о сем с милой девочкой! Которая набросила на себя мою рубашку, но выглядит в ней эротичней, чем в своей строгой блузке. Которая в охотку смеется моим шуткам, понимает с полунамека мои мысли, и когда прижавшись к ней сзади, целую в шею и вдыхаю аромат волос, берет мою ладонь и целует каждый палец.

А потом был и второй минет. Я лежал и балдел, воспринимая каждой клеточкой тела ту нежность, ласку и желание, с которой сосала Багира. Это было великолепно! И когда я кончил второй раз, озвучив кайф долгим победным рыком, Багира не побежала в ванную. Она еще долго держала член во рту, высасывая и глотая все до капли, потом оперлась подбородком мне в живот и тихо спросила:

— Ты не обижаешься?

— Обижаюсь? За что? – с искренним недоумением спросил я.

— Ты ж наверное хотел секса.

— Да ладно тебе. Минет – лучшего секса на свете нет, — попытался срифмовать я.

— Между прочим, так я и знала, — уверенно заявила Багира.

— Откуда? – заинтересовался я. – А, это когда я насчет сигареты сказал, что кое-что будет смотреться лучше у тебя во рту?

— Нет. Когда я только вошла, и поздоровалась с тобой, ты с таким интересом уставился на мои губы, и это еще не самая яркая моя помада, учти, мне самой захотелось тут же встать на колени и стянуть с тебя брюки. Побоялась тебя шокировать.

— Ну… — протянул я. – Конечно, в таком случае мы бы успели три раза. Но тогда могли забыть про чай и варенье. Так что все нормально. Нет, все просто супер! Я прав?

— Сто працентаф, братан! – ответила она с утрированием акцента, рассмеялась и хлопнула по открытой ладони.

— Я отвезу тебя, — предложил я, когда стало ясно, что ей пора и остаться на ночь она не может.

Багира с сомнением посмотрела на меня, потом в окно. На улице была непроглядная ночь.

— Хорошо, но только до … — назвала ориентир недалеко от пансионата, — дальше я сама.

И больше, как гласит народная мудрость, мы с ней не встречались. (С)

Что меня гложет до сих пор в истории с Багирой, это наше невнятное прощание. Мы оба знали, что это встреча первая и последняя. Что скоро мне в отпуск, а ей возвращаться домой. А она про себя наверняка знала (хотя мне обрисовала ситуацию как сомнительную и вилами по воде писаную), что скоро выйдет замуж, за коллегу по группе внедрения, который несколько лет знал ее шапочно на родном заводе, а тут словно впервые увидел, стал ухаживать и вроде серьезно влюбился. Значит, согласно своим принципам, не будет у нас общения даже в соц.сетях.

Какой ступор помешал мне на пороге перед выходом из дому обнять ее, поблагодарить сердечно, пожелать самого наилучшего? Какие думки отвлекли ее от пожеланий приятного отдыха и благополучного возвращения? Мы молчали или перебрасывались ничего не значащими бытовыми репликами вплоть до того самого ориентира, где я высадил Багиру. И даже не успел ее поцеловать, хотя бы в щечку, до того быстро она выпорхнула из машины, бросив небрежно:

— Ну давай, пока!

— Пока! – откликнулся я буднично, будто завтра нам снова предстояло увидеться.

А может, сработали наши подсознания, которым лучше знать, что хорошо и что правильно. Зачем терзаться и рвать себе душу, рассыпаться в благодарностях и замысловатых комплиментах? Ведь мы в жизни друг друга – только эпизод, пусть приятный и интересный, но мимолетный и проходной, а сама жизнь продолжается, у каждого свои пути-дороги, свои мечты и свершения, и главное – не останавливаться, а идти вперед – дальше, дальше, дальше…